По вечерам Ёжик ходил к Медвежонку в гости считать звёзды.

Они усаживались на брёвнышке и, прихлёбывая чай, смотрели на звездное небо.

Оно висело над крышей, прямо за печной трубой.

Справа от трубы были звёзды Медвежонка, а слева – Ёжика.

Сначала Ёжик шёл полем, где его окружила стайка ночных Бабочек–Подёнок, потом вошёл в сосновый лесок.

А когда вышел, за ним уже крался Филин, растопырив крылья.

Но Ёжик его не заметил.

Он нёс Медвежонку малиновое варенье и смотрел в небо.

«Звезда!» – вдруг остановился Ёжик.

Филин чуть не налетел на него и тоже уставился в небо.

«И в луже Звезда…» – сам себе сказал Ёжик, увидев её отражение.

Филин тоже наклонился над лужей, но ничего, кроме себя, не увидел и, рассердившись, взрыхлил своей мохнатой лапой воду.

А Ёжик уже глядел в тёмный старый колодец.

«Угу!» – крикнул Ёжик.

«Угу–у–у!» – загудел в ответ старый колодец.

Ёжик спрыгнул на землю и на ходу гукнул, словно бросил камушек: «У–гу!».

И Филин, проходя мимо колодца, тоже крикнул: «Угу!..» и остановился, удивленный.

Колодец и ему ответил: «Угу–у–у–у–у!».

Филин взгромоздился на сруб колодца и снова крикнул: «Угу!».

И колодец в ответ, гулко: «Угу–у–у–у–у–у–у…».

Филин хихикнул и они заухали, прислушиваясь друг к другу – Филин и старый колодец.

А Ёжик со своим узелком уже семенил дальше, сам про себя беседуя с Медвежонком:

«А я ему скажу: „А я тебе малиновое варенье принёс”.

А он мне скажет: „Вот и самовар простыл, надо бы веточек подбросить… этих… ну как их… можжевеловых!”

А я ему скажу… а я ему скажу… а я е–му ска–жу…».

И вдруг застыл.

Прямо перед ним из тумана выплыла белая Лошадь.

«А интересно, – подумал Ёжик, – если Лошадь ляжет спать, она захлебнётся в тумане?»

И он стал медленно спускаться с горки, чтобы попасть в туман и посмотреть, как там внутри.

«Вот, ничего не видно. И даже лапы не видно».

«Лошадь!» – позвал Ёжик.

Но Лошадь ничего не сказала.

И тут на Ёжика обрушился сухой Лист.

Ёжик от испуга закрыл лапами глаза… а когда выглянул… из под Листа, таинственно покачивая своим домиком, уплыла в туман Улитка…

Ёжик опасливо приподнял сухой Лист…

И совсем рядом услышал дыхание:

«А–ха, а–ха!» – вздымая боками и раздуваясь до неба, задышал Слон. Или это был не Слон?

Ёжик аккуратно положил Лист на место и, пятясь, на цыпочках, ушёл в туман.

А из тумана выглянула большая, добрая голова Лошади. Голова вкусно пофыркивала и хрумтела травой.

«Фр–р–р!» – вздохнула лошадиная голова и сухой Лист, как живой, взметнулся и отполз в сторону.

Где–то вдали зазвенело и вдруг – «В–з–з–з!» – над головой Ёжика прянула и мгновенно пропала Летучая Мышь.

Ёжик даже не успел перепугаться, а вокруг него затрепетала, засеребрилась легкая стайка ночных Бабочек–Подёнок.

«Хе–хе–хе–хе–хе!» – передразнил Ёжик и даже пробежал следом за ними, подпрыгнул, замахал лапами, представив себя ночной Бабочкой, но вдруг замер, прижав узелок…

Из тумана, как из форточки, выглянул Филин, ухнул: «Угу! У–гу–гу–гу–гу–гу!..» и растворился в тумане.

«Псих», – подумал Ёжик, поднял сухую палку и, ощупывая ею туман, двинулся вперед.

Палка, как слепая, блуждала в темноте, пока не упёрлась во что–то твёрдое.

«Тук–тук!» – постучал Ёжик.

Положил узелок и, перебирая по палке лапами, увидел перед собой дерево с огромным дуплом.

«А–га!» – осторожно выдохнул в дупло Ёжик.

«А–а–а–а!» – загудело дерево. Ёжик попятился и вдруг вспомнил про узелок.

Он метнулся назад, обежал дерево, крутнулся на месте… Узелка не было. Дерево медленно заволокло туманом. Ёжик остался один.

«Ё–ёж–и–и–и–и–к!» – будто с края земли донёсся чей–то крик.

Туман сгущался вокруг Ёжика.

Ёжик сорвал травинку, на которой сидел Светлячок, и, высоко подняв её над головой, как со свечой, наклоняясь и вглядываясь себе под ноги, побрёл в тумане.

Деревья, как мачты, тонули во мгле. Светлячок – маленький зеленый маяк – еле–еле теплясь, покачивался в тумане, освещая дорогу.

Но и он упал в траву и погас. Стало совсем темно.

Туман закружился вокруг Ёжика. И Ёжик побежал. Ему казалось, что из тумана за ним несётся огромная Улитка, Летучая Мышь, Филин… задышал Слон, обрушился Лист с дерева.

Ёжик упал в траву и закрыл лапами голову.

Но тут из тумана появилась Собака. Она положила перед Ёжиком узелок, зевнула во всю собачью пасть и пропала в тумане.

Издалека донёсся голос Медвежонка:

«Ё–ёжи–и–и–и–ик!».

«О–го–го–го–го!» – рванулся на крик Ёжик, но – бул–тых! – упал в воду.

«Я – в реке, – похолодел от страха Ёжик и, немного погодя, решил, – пускай река сама несёт меня».

Он глубоко вздохнул и река понесла его вниз по течению.

Высоко в небе горели звёзды, над ним проплыла голова Лошади, где–то далеко тоненько играла балалайка…

«Я совсем промок. Я скоро утону», – подумал Ёжик.

Вдруг кто–то дотронулся до его задней лапы.

«Извините… – беззвучно спросил Кто–то, – кто Вы и как сюда попали?»

«Я – Ёжик, – тоже беззвучно ответил Ёжик, – я упал в реку».

«Тогда садитесь ко мне на спину, – беззвучно проговорил Кто–то, – я отвезу Вас на берег».

Ёжик сел на чью–то широкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.

«Спасибо!» – вслух сказал Ёжик.

«Не за что!» – беззвучно сказал Кто–то, кого Ёжик даже не видел, и пропал в волнах.

Ёжик с узелком сидел на брёвнышке и смотрел прямо перед собой остановившимися глазами.

Послышались чьи–то торопливые шаги.

«Ёжик! Где же ты был? – плюхнулся рядом запыхавшийся Медвежонок, – я звал, звал, а ты не откликался!..»

Ёжик ничего не сказал. Он только чуть скосил глаза в сторону Медвежонка…

«Я уже и самовар на крыльце раздул, креслице плетёное придвинул, чтобы удобнее звёзды считать было… вот, думаю, сейчас придёшь, сядем, чайку попьём, с малиновым вареньем, ты ведь малиновое варенье несёшь, да? А я и самовар раздул и веточек этих… как их?..»

«Мож–же–ве–ло–вых», – медленно подсказал Ёжик.

«Можжевеловых! – Обрадовался Медвежонок, – чтобы дымок пах… И… и… и… и в… и в… ведь кто же, кроме тебя, звёзды–то считать будет?!»

Медвежонок говорил, говорил, а Ёжик думал:

«Всё–таки хорошо, что мы снова вместе».

А ещё Ёжик думал о Лошади:

«Как она там, в тумане?..»

Было тихо.

В ночном небе ярко горели звезды.

Филин переговаривался с колодцем.

«Угу–у!» – говорил Филин.

«Угу–гу–гу–гу–гу–гу!» – отвечал ему Колодец.

«Угу–у!» – кричал Филин.

«Угу–гу–гу–гу–гу–гу!» – гудел Колодец.

«Угу–у!»

«Угу–гу–гу–гу–гу–гу!»

«Угу–у!»

«Угу–гу–гу–гу–гу–гу–у–у!»