Встретив этого немолодого уже человека, бредущего куда-то в одиночестве по запыленной дороге, многие его соотечественники были убеждены, что видят перед собой обычного бродягу, ночующего под открытым небом только лишь потому, что вряд ли найдется желающий предоставить ему кров.

Все те, для кого дорога имела конкретную цель, кто спешил по своим делам, с пренебрежением поглядывали на этого скитальца, чей путь, казалось, был бесконечен.

...Вот он сошел с узкой горной тропки для того, чтобы отдохнуть и перекусить. Но, хотя скудная трапеза давно окончена, этот человек не спешит вновь пуститься в путь. Как завороженный, он сидит на том же месте, будто что-то не дает ему двигаться. Из его сумы появляется тушечница и бумага, на которой странник оставляет несколько иероглифов:

Парящих жаворонков выше, Я в небе отдохнуть присел, - На самом гребне перевала. (перевод Веры Марковой)

История стерла имена всех тех, кто прошел мимо этого человека, бросив на него надменный взгляд. За более чем три века, что протекли с тех пор, многое изменилось, и Япония теперь ассоциируется вовсе не с самураями и дзэн-буддизмом. Остались только эти три строчки и имя их автора – Мацуо Басе.

Кажется, ещё с самого первого знакомства с трёхстишиями японских поэтов прошлого пленился простотой и глубиной, скрывающимися так одновременно и тонко в этих удивительно компактных стихах. Мацуо Басё в ряду остальных выделялся неоднократно и до меня, но отнюдь не поэтому именно он представляет японскую поэзию на моём сайте. Для меня Басё – прежде всего символ, олицетворение всей эстетики жанра хокку, которая хоть и "состоит из трёх строк, но включает в себя весь окружающий мир и требует взамен лишь немного фантазии, внутренней свободы и воображения"...

Мацуо Басё (1644-1694) родился в семье небогатого самурая. Ещё юношей усердно изучал китайскую и отечественную литературу, много учился всю жизнь, изучил философию и медицину. В 28-летнем возрасте Басё стал бродячим монахом. Такое «монашество», зачастую показное, служило вольной грамотой, освобождая от феодальных повинностей. Однако для Басё это был по-настоящему выбор. Изучение великой китайской поэзии VIII-XII веков приводит его к мысли о высоком назначении поэта. Он упорно ищет свой стиль. Этот поиск можно понимать и буквально. Старая дорожная шляпа, стоптанные сандалии – тема его стихов, сложенных в долгих скитаниях по дорогам и тропам Японии. Путевые дневники Басё – дневники сердца. Он проходит по местам, прославленным классической поэзией танка, но это не прогулки эстета, ибо он ищет там то же, что искали все поэты предшественники: красоту истины, истинную красоту, но с «новым сердцем». Простое и изысканное, обыденное и высокое для него неразделимы. Достоинство поэта, вся отзывчивость свободного духа – в его знаменитом высказывании: «Учись у сосны быть сосной».

Согласно Басё, процесс написания стихотворения начинается с проникновения поэта во "внутреннюю жизнь", в "душу" предмета или явления, с последующей передачей этого "внутреннего состояния" в простой и немногословной хокку. Такое умение Басё связывал с принципом-состоянием "саби" ("печаль одиночества", или "просветленное одиночество"), что позволяет видеть "внутреннюю красоту", выраженную в простых, даже скупых формах.

Поэтическое наследие Басё представлено 7 антологиями, созданными им и его учениками: "Зимние дни" (1684), "Весенние дни" (1686), "Заглохшее поле" (1689), "Тыква-горлянка" (1690), "Соломенный плащ обезьяны" (книга 1-я, 1691, книга 2-я, 1698), "Мешок угля" (1694), лирическими дневниками, написанными прозой в сочетании со стихами (наиболее известный из них – "По тропинкам Севера"), а также предисловиями к книгам и стихам, письмами, содержащими мысли об искусстве и взгляды на процесс поэтического творчества. Сегодня можно смело утверждать, что поэзия и эстетика Мацуо Басё оказали неоценимое влияние на развитие японской литературы средних веков и нового времени.